Marina Tsvetaeva, 1913
Marina Tsvetaeva
Russian poet (1892-1941)
Мне нравится, что Вы больны не мной,
Мне нравится, что я больна не Вами,
Что никогда тяжелый шар земной
Не уплывет под нашими ногами.
Мне нравится, что можно быть смешной -
Распущенной - и не играть словами,
И не краснеть удушливой волной,
Слегка соприкоснувшись рукавами.
Мне нравится еще, что Вы при мне
Спокойно обнимаете другую,
Не прочите мне в адовом огне
Гореть за то, что я не Вас целую.
Что имя нежное мое, мой нежный, не
Упоминаете ни днем ни ночью - всуе...
Что никогда в церковной тишине
Не пропоют над нами: аллилуйя!
Спасибо Вам и сердцем и рукой
За то, что Вы меня - не зная сами! -
Так любите: за мой ночной покой,
За редкость встреч закатными часами,
За наши не-гулянья под луной,
За солнце не у нас над головами,
За то, что Вы больны - увы! - не мной,
За то, что я больна - увы! - не Вами.
Мне нравится, что я больна не Вами,
Что никогда тяжелый шар земной
Не уплывет под нашими ногами.
Мне нравится, что можно быть смешной -
Распущенной - и не играть словами,
И не краснеть удушливой волной,
Слегка соприкоснувшись рукавами.
Мне нравится еще, что Вы при мне
Спокойно обнимаете другую,
Не прочите мне в адовом огне
Гореть за то, что я не Вас целую.
Что имя нежное мое, мой нежный, не
Упоминаете ни днем ни ночью - всуе...
Что никогда в церковной тишине
Не пропоют над нами: аллилуйя!
Спасибо Вам и сердцем и рукой
За то, что Вы меня - не зная сами! -
Так любите: за мой ночной покой,
За редкость встреч закатными часами,
За наши не-гулянья под луной,
За солнце не у нас над головами,
За то, что Вы больны - увы! - не мной,
За то, что я больна - увы! - не Вами.
3 мая 1915
The Unjoys of Nonlove
I’m glad that you’re not indisposed
with feelings steeped in me.
I’m glad that I’m not indisposed
with feelings steeped in you.
That never will earth’s gravid
sphere float free
Beneath our giddy footsteps
specked with dew.
I’m glad that we can laugh
capriciously,
Light-minded be, un-vexed by
words we’d rue,
That when our sleeves might
touch haphazardly,
We need not wince, emotions
wrenched askew.
Glad too am I that you before
my eyes
Can flirt, caress, arrange a
rendezvous,
And wish me not in hell to
agonize
If I throw kisses to the
winds, but not a one to you.
My name, my tender name, O
light of my tender eye,
Take not in vain, to our
non-love be true,
I’m glad that never will a
church hush solemnize
Our marriage vows, that
lofty-soft and sanctified “I do.”
I thank you in my heart, effusively,
For—unbeknownst to you!—so loving
me,
For my nocturnal calm,
tranquility,
For oh-so-rare that seldomness
of meetings secretly,
For non-walks under moonlight
near the sea,
For sunshine never sparkling
on our lea.
I’m glad (alas) that you’re
not sick, with feelings steeped in me.
I’m glad that I’m not sick (alack),
with feelings steeped in thee.
May 3, 1915
Translated from the Russian
by U. R. Bowie.
Translator’s Note
This poem is dedicated to Mavriky
Aleksandrovich Mints (1886-1917), an engineer from Poland, educated in European
universities, who, very shortly after the poem was written, became the husband
of Marina Tsvetaeva’s sister Anastasia. The poem, both metered (iambic
pentameter) and rhymed, is untitled in the original; the title above is the
translator’s. While true to the meaning of the original, the translation is free.
Judging by Anastasia’s
reminiscences, her unofficial marriage to Mints, though short-lived, was full
of joy and happiness. They never married legally, as he was Jewish and his
mother insisted on his marrying a Jewish woman, but they began living together in
the autumn of 1915. In the terrible year of 1917, when all was in turmoil over
the war and the coming revolutions, Mints suddenly died of peritonitis,
followed shortly by their only child, one-year-old Alyosha.
In the seventies Mikael Tariverdiev
(1931-1996), a prominent Soviet composer of Armenian descent, set the words of
the poem to music.
Performed in the Russian romantic
comedy, “The Irony of Fate, or Enjoy Your Bath” (“Ирония судьбы, или с легким паром”), the song
became extremely popular in Russia. The film, perhaps the most beloved Soviet movie
ever made, was released at the very end of the year 1975. It has now become a
cult classic, shown on Russian television on December 31 every year and watched
by the whole country.
Barbara Brylska, a Polish
actress, lip-syncs the song in the film, and for years many assumed that she
was singing it. But the voice behind the lip-sync is Alla Pugacheva, still
young in 1975, but later to become one of the most renowned of Soviet pop
singers. The song omits Tsvetaeva’s second stanza.
MASHA MATVEJCHUK declaims the poem in Russian:
https://www.youtube.com/watch?v=XeeQqtrG4Ho
ALLA PUGACHEVA SINGS
https://www.youtube.com/watch?v=kRGgwQ2x8JE