* * *
А. А. Фет
(1820-1892)
Ярким солнцем в лесу пламенеет костёр,
И, сжимаясь, трещит можжевельник;
Точно пьяных гигантов столпившийся хор,
Раскрасневшись, шатается ельник.
Я и думать забыл про холодную ночь, —
До костей и до сердца прогрело;
Что смущало, колеблясь умчалося прочь,
Будто искры в дыму улетело.
Пусть на зорьке, всё ниже спускаясь,
дымок
Над золою замрёт сиротливо;
Долго-долго, до поздней поры огонёк
Будет теплиться скупо, лениво.
И лениво и скупо мерцающий день
Ничего не укажет в тумане;
У холодной золы изогнувшийся пень
Прочернеет один на поляне.
Но нахмурится ночь — разгорится
костёр,
И, виясь, затрещит можжевельник,
И, как пьяных гигантов столпившийся хор,
Покраснев, зашатается ельник.
1859
d
Literary
Translation/Adaptation by U.R. Bowie
While cowering juniper crackles;
Encroaching like ogres drink-addled in hoods,
The fir trees, flushed red, raise their hackles.
My bones and heart warmed through to coziness;
All my troubles grown faint are like twinkles in flight,
As if sparks scintillating through smokiness.
Over ash hang at rest dolefully;
For much longer, for long will the fire seethe on,
Go on glimmering low, woefully.
Will show naught through the haze persevering;
By the ashes grown cold a lone stump in dismay,
Bent and black, stands alone in the clearing.
And the juniper, writhing, will crackle;
Encroaching like ogres in black hoods bedight,
Flushed red, the fir trees will raise hackles.
No comments:
Post a Comment