Isaac Levitan
А. А. Фет
(1820-1892)
Был чудный майский день в
Москве;
Кресты церквей сверкали,
Вились касатки под окном
И звонко щебетали.
Я под окном сидел, влюблен,
Душой и юн и болен.
Как пчелы, звуки вдалеке
Жужжали с колоколен.
Вдруг звуки стройно, как орган,
Запели в отдаленьи;
Невольно дрогнула душа
При этом стройном пеньи.
И шел и рос поющий хор, —
И непонятной силой
В душе сливался лик небес
С безмолвною могилой.
И шел и рос поющий хор, —
И черною грядою
Тянулся набожно народ
С открытой головою.
И миновал поющий хор,
Его я минул взором,
И гробик розовый прошел
За громогласным хором.
Струился теплый ветерок,
Покровы колыхая,
И мне казалось, что душа
Парила молодая.
Весенний блеск, весенний шум,
Молитвы стройной звуки —
Всё тихим веяло крылом
Над грустию разлуки.
За гробом шла, шатаясь, мать.
Надгробное рыданье! —
Но мне казалось, что легко
И самое страданье.
Кресты церквей сверкали,
Вились касатки под окном
И звонко щебетали.
Я под окном сидел, влюблен,
Душой и юн и болен.
Как пчелы, звуки вдалеке
Жужжали с колоколен.
Вдруг звуки стройно, как орган,
Запели в отдаленьи;
Невольно дрогнула душа
При этом стройном пеньи.
И шел и рос поющий хор, —
И непонятной силой
В душе сливался лик небес
С безмолвною могилой.
И шел и рос поющий хор, —
И черною грядою
Тянулся набожно народ
С открытой головою.
И миновал поющий хор,
Его я минул взором,
И гробик розовый прошел
За громогласным хором.
Струился теплый ветерок,
Покровы колыхая,
И мне казалось, что душа
Парила молодая.
Весенний блеск, весенний шум,
Молитвы стройной звуки —
Всё тихим веяло крылом
Над грустию разлуки.
За гробом шла, шатаясь, мать.
Надгробное рыданье! —
Но мне казалось, что легко
И самое страданье.
1857
Literal Translation
It was a
marvelous day of May in Moscow,
The crosses
on churches were sparkling,
Swallows
outside my window were wheeling,
Venting
their clear chirps.
I sat in
love beside the window,
My soul both
young and ill.
Distant
sounds, like bees,
Were buzzing
from [church] bell towers.
Suddenly
[other] sounds, harmonious, like an organ,
Sang out in
the distance;
My soul
involuntarily shuddered,
Upon hearing
that harmonious singing.
Walking and
growing was a singing choir,
And with
ineffable power
In my soul
were melded heaven’s visage
And the
quietude of the grave.
And walked
on, growing, the singing choir,
And a long
black line of people
Stretched
out, bare-headed,
Steeped in
piety.
The singing
choir went past,
I followed
it with my gaze,
And a small,
rose-colored coffin went by,
After the resonant
sounds of the choir.
A warm
breeze wafted up,
Ruffling the
cerement cloths [on top of the coffin],
And it
seemed to me that
The young
soul was faintly respiring.
The gleam of
spring, the vernal hum,
The
harmonious sounds of prayers—
Everything
spread its quiet wing
Over the
sorrow of parting.
Staggering
behind the coffin, the mother walked,
Voicing her funereal
lamentations!
But to me
the very thing of suffering,
Seemed easy,
light and airy.
d
Literary Translation/Adaptation by U.R. Bowie
A wondrous
Moscow day in May,
Each cross
on church aglitter,
Outside the
swallows roundelay,
Their
gurgle-chirp and twitter.
By window
seated in love’s sway,
My young
soul sick, besotted,
The belfies’
bee-buzz far away
The air with
droning slarted.
Then
suddenly came one more sound,
Harmonic, distant,
soulful,
I sensed the core of me resound
With music
sweet and doleful.
Drew near a marching,
surging choir,
I felt the
sounds my soul engrave
With blend
of heaven’s blessèd fire
And dire
corruption of the grave.
The surging
choir sang on and marched,
Behind it,
hatless, trudged along
Black line
of mourners, bleak, soul-parched,
But pious,
fortified by song.
The choir went
by, I watched it go,
And next in
line, to death in thrall,
Behind the
songs, the mourning flow,
A coffin
passed, rose-colored, small.
A
freshet-breeze arose just then,
Puffed up
the pall on coffin’s top,
As if that young
soul breathed, “Amen,”
Respired out
its last full stop.
The gleam of
spring, the vernal hum,
The flow of
prayers, the soothing tune,
All life
spread wide its winged humdrum
O’er
valediction’s murk and gloom.
Behind the
coffin walked the mother,
She stumbled
as she wailed her plaint,
But I
perceived all pain as other;
My heart felt
light, void of constraint.
No comments:
Post a Comment