БЕЛЛА АХМАДУЛИНА
(1937-2010)
Моя машинка — не моя.
Мне подарил ее коллега,
которому она мала,
а мне как раз, но я жалела
ее за то, что человек
обрек ее своим повадкам,
и, сделавшись живей, чем вещь,
она страдала, став подарком.
Скучал и бунтовал зверек,
неприрученный нрав насупив,
и отвергал как лишний слог
высокопарнейший мой суффикс.
Пришелец из судьбы чужой
переиначивал мой почерк,
меня неведомой душой
отяготив, но и упрочив.
Снесла я произвол благой
и сделаюсь судьбой моею —
всегда желать, чтоб мой глагол
был проще, чем сказать умею.
Пока в себе не ощутишь
последней простоты насущность,
слова твои — пустая тишь,
зачем ее слагать и слушать?
Какое слово предпочесть
словам, их грешному излишку —
не знаю, но всего, что есть,
упор и понуканье слышу.
d
Literary
Translation/Adaptation by U.R. Bowie
Typewriting/Writing
(1937-2010)
Мне подарил ее коллега,
которому она мала,
а мне как раз, но я жалела
обрек ее своим повадкам,
и, сделавшись живей, чем вещь,
она страдала, став подарком.
неприрученный нрав насупив,
и отвергал как лишний слог
высокопарнейший мой суффикс.
переиначивал мой почерк,
меня неведомой душой
отяготив, но и упрочив.
и сделаюсь судьбой моею —
всегда желать, чтоб мой глагол
был проще, чем сказать умею.
последней простоты насущность,
слова твои — пустая тишь,
зачем ее слагать и слушать?
словам, их грешному излишку —
не знаю, но всего, что есть,
упор и понуканье слышу.
My typewriter’s not really mine.
A colleague gave her to me gratis;
for him she typed too small and fine,
for me just right, but I felt sad, as
mortal man had her consigned
to live by his designs and habits;
not thing, but now alive, she whined
and suffered, being gifted gratis.
Her nature was, as yet, still
feral;
she scowled, rebelled, this little beastie;
she panned my poems, “too mannered, sterile,”
my suffixes, “pretentious, yeasty.”
Intruder from a strange demesne,
my writing fonts she switched, replaced,
encumbered my soul in a way new and strange,
solidified me, for all that, yet debased.
Poor victim of abuse benign,
I’ll yield to fate’s rebuff and slight:
to always wish my style aligned
with simpler ways than how I write.
Until within yourself you feel
the exigence of guilelessness,
your words are but a void genteel;
why write verse steeped in speciousness?
What word should I pick to serve
my needs
from the glut of iniquitous words rife and boding?
Don’t know, but behind all harangues and vile screeds,
I hear a taut straining, salubrious goading.
A colleague gave her to me gratis;
for him she typed too small and fine,
for me just right, but I felt sad, as
to live by his designs and habits;
not thing, but now alive, she whined
and suffered, being gifted gratis.
she scowled, rebelled, this little beastie;
she panned my poems, “too mannered, sterile,”
my suffixes, “pretentious, yeasty.”
my writing fonts she switched, replaced,
encumbered my soul in a way new and strange,
solidified me, for all that, yet debased.
I’ll yield to fate’s rebuff and slight:
to always wish my style aligned
with simpler ways than how I write.
the exigence of guilelessness,
your words are but a void genteel;
why write verse steeped in speciousness?
from the glut of iniquitous words rife and boding?
Don’t know, but behind all harangues and vile screeds,
I hear a taut straining, salubrious goading.
.jpg)
