Translation of Poem by Ivan Bunin, Иван Бунин, "Эпитафия," EPITAPH

                                 Gennadi Novozhilov Illustration to Bunin's Poem "Epitaph"

Иван Бунин

(1870-1953)

 

Эпитафия

 

Я девушкой, невестой умерла.

Он говорил, что я была прекрасна,

Но о любви я лишь мечтала страстно, -

Я краткими надеждами жила.

 

В апрельский день я от людей ушла,

Ушла навек покорно и безгласно –

И все ж была я в жизни не напрасно:

Я для его любви не умерла.

 

Здесь,  в тишине  кладбищенской аллеи,

Где только ветер веет в полусне,

Все говорит о счастье и весне.

 

Сонет любви на старом мавзолее

Звучит бессмертной грустью обо мне,

И небеса синеют вдоль аллеи.

 

1902

 

d

 

 

Literary Translation/Adaptation by U.R. Bowie

 

Epitaph

 

I died while still a girl, one just betrothed.

He called me lovely, his consummate wife.

Of love I did but dream, of passion oft,

Short were the hopes by which I lived my life.

 

 One day in April this world I departed.

I left forever, meekly, without plaint.

E’en so my life was worthy and truehearted,

For him our love still lives, free of all taint.

 

Here in the silence of this graveyard arbor,

Where wind doth waft one’s ship as in safe harbor,

All speaks of happiness, of vernal ardor.

 

This sonnet of pure love on wall of tomb

Sounds sempiternal grief for me, my doom,

While grounds and arbor skies of blue illume.

 

 

Translation of Poem by Evgeny Evtushenko, Евгений Евтушенко, "Departing Mothers," "Уходят наши матери от нас"

                                                          Dormition of the Theotokos Icon

Евгений Евтушенко

 

 

Yevgeny Yevtushenko

(1932-2017)

 

Уходят наши матери от нас,
уходят потихонечку,
на цыпочках,
а мы спокойно спим,
едой насытившись,
не замечая этот страшный час.
Уходят матери от нас не сразу,
нет —
нам это только кажется, что сразу.
Они уходят медленно и странно
шагами маленькими по ступеням лет.

Вдруг спохватившись нервно в кой-то год,
им отмечаем шумно дни рожденья,
но это запоздалое раденье
ни их,
ни наши души не спасет.

Все удаляются они,
все удаляются.
К ним тянемся,
очнувшись ото сна,
но руки вдруг о воздух ударяются —
в нем выросла стеклянная стена!

Мы опоздали.
Пробил страшный час.
Глядим мы со слезами потаенными,
как тихими суровыми колоннами
уходят наши матери от нас...

 

1960

 

d

 

 

 

 

 

Literary Translation/Adaptation by U.R. Bowie

                                                                Departing Mothers 

They’re leaving us, departing, our dear mothers,

on tippy-toes

they, step by step, abscond,

while we, stuffed full with food,

snore under covers,

oblivious of woe at hand, becalmed.

 

The mothers leave, depart from us quite slowly.

Yes.

Their exit only seems to us abrupt.

They slip away in increments, not wholly,

take footsteps small, wish not our lives

to trouble or disrupt.

 

Then comes the day we feel a nervous shudder,

decide they need a boisterous birthday fete,

But that belated flame of joy

soon sputters,

cannot, for them, for us,

our qualms abate.

 

They fade away,

they ever fade still farther.

Awakened from our sleep,

we reach for them,

But now we’re faced with half an empty arbor,

They’ve donned an otherworldly diadem!

Too late.

The fateful bell has sounded.

Tears in our eyes, we harken to that knell,

as silently, into far realms unbounded,

our mothers’ austere spectres rise,

bid us a fond farewell . . .

 

Translation of Poem by Evgeny Evtushenko, Евгений Евтушенко, "Раны," "Wounds (Hurt People Hurt People)"

                                                                         Lisa Redfern Photo

Евгений Евтушенко
(1933-2017)

Раны

Был я столько раз так больно ранен,
добираясь до дому ползком,
но не только злобой протаранен —
можно ранить даже лепестком.

Ранил я и сам — совсем невольно
нежностью небрежной на ходу,
а кому-то после было больно,
словно босиком ходить по льду.

Почему иду я по руинам
самых моих близких, дорогих,
я, так больно и легко ранимый
и так просто ранящий других?

1973

d

 

Literal Translation

Wounds

 

So many times I’ve been so painfully wounded,

That I’ve made it back home at a crawl,

But not only by malice smashed;

For even the petal of a flower can wound.

 

And I myself have wounded [others]; absolutely inadvertently,

By a casual tenderness on the fly,

But afterwards someone felt pain,

As if walking barefoot on ice.

 

Why do I go strolling through the ruins

Of those nearest and most dear to me,

I, who myself am so easily and so painfully wounded,

And who so casually wound others?

 

 

 

 

 

d

 

Literary Translation/Adaptation by U.R. Bowie

 

Hurt People Hurt People

(Wounds)

 

So often I’ve been wounded, sore offended,

knocked all askew, down on my hands and knees,

and not alone by malice sorely rended,

for the petal of a rose can wound with ease.

 

And inadvertently I’ve wounded brothers,  

by tenderness offhanded thinly sliced,

and afterward the pain was passed to others,  

who staggered on as if barefoot on ice.

 

Why do I trip lightly through the wreckage

Of lives of people near and dear I’ve maimed,

I who, wounded, painfully take umbrage,

Why am I so prone to mete out pain?

 

Translation of Poem by Evgeny Evtushenko, Евгений Евтушенко, "Nobody's (Somebody's)"

 

Евгений Евтушенко

(1932-2017)

 

Я был, словно ветер над морем ничей. Ничей!
Ничей, как бегущий по скалам ручей. Ничей!
Ничей - как сверканье рассветных лучей
Ничей - словно звезды холодных ночей
Ничей. Ничей!

Но тот, кто ничей, тот несчастен всегда. Ничей!
Как небо без птиц и без рыбы вода. Ничей!
Но тот, кто ничей - пропадет без следа
Как, чиркнув по черному небу, звезда
Звезда. Звезда!

 

На счастье мне или на горе
На радость или на беду
Тебя мне вытолкнуло море
Как будто мокрую звезду

 

Скажу глазами виновато
Скажу и морем и листвой
Прости, что был ничьим когда-то
Прости, что был ничьим когда-то
Но я теперь, как море, твой
Я - твой!

 

Но ты мне не шепчешь в ответ - "Я твоя! Твоя!"
Ты гордая тем, что одна и ничья. Ничья!
Но тот, кто ничей - пропадет без следа
Как, чиркнув по черному небу, звезда
Звезда. Звезда!

 

Пускай ты совсем не приходишь ко мне. Ко мне!
Пишу тебе письма веслом на волне. Волне!
Ты на берег выйди и чаек лови
Как будто летящие письма любви
Любви. Любви!

 

1976

 

 

Translation/Adaptation by U.R. Bowie

Somebody’s

 

I once was like freshets that blow over seascapes. Nobody’s!

Nobody’s, like brooks flowing free on escarpments. Nobody’s!

Not no one’s, like glimmers of early dawn’s rays,

Not no one’s, like starlight in nocturnal haze,

Nobody’s. Nobody’s!

 

But he who’s not no one’s is ever unfortunate. No one’s!

Like a sky without birds or a pond without fish. Nary no one’s!

He who’s not no one’s will cease to exist,

Like a star that once sparkles, then fades in the mist,

Flamed-out star. Au revoir!

For anguish most dreadful or for my good fortune, 

For years of my bliss or for my sad misfortune,

The tide washed you in to me here on the brine,

Floated you up in the foam, made you mine.

 

I’m guilty, I say, as I cringe on all fours,

In the name of the tide and the foam,

Forgive me for once being not anyone’s,

I’m sorry I once was not nary no one’s,

But now, like the foam and the tide, I’m all yours.

I’m yours!

But. Do you sing-whisper in answer, the song,  

“I belong to you. Now and forever”?

No! You’re proud that you’re all on your own and nobody’s. Nobody’s!

But she who’s not no one’s will cease to exist,

Like a star that once sparkles, then fades in the mist,

Flamed-out star. Au revoir!

Seriously now. What if you stop altogether

Your coming to see me? Kaput!

Then I’ll row through the foam and the tides,

Sending letters to you through wet weather.

Wet weather!

You can go to the seashore,

To the foam and the tides and the brine,

You can lasso a seagull or dove,

As if you were catching wet letters

Confessing my love,

My love.

Love!

 

d

 

Truncated Russian Surnames Connoting Bastardy

 

BASTARD SONS

Pnin is the bastard son of Prince Repnin.

Betskoy is the bastard son of Prince Trubetskoy.

Putin is the bastard son of Grigory Rasputin.

Translation of Poem by Vladimir Mayakovsky, "Наш марш"

 

Владимир Маяковский

(1893-1930)

Наш марш

Бейте в площади бунтов топот!
Выше, гордых голов гряда!
Мы разливом второго потопа
перемоем миров города.

Дней бык пег.
Медленна лет арба.
Наш бог бег.
Сердце наш барабан.

Есть ли наших золот небесней?
Нас ли сжалит пули оса?
Наше оружие — наши песни.
Наше золото — звенящие голоса.

Зеленью ляг, луг,
выстели дно дням.
Радуга, дай дуг
лет быстролётным коням.

Видите, скушно звезд небу!
Без него наши песни вьем.
Эй, Большая Медведица! требуй,
чтоб на небо нас взяли живьем.

Радости пей! Пой!
В жилах весна разлита.
Сердце, бей бой!
Грудь наша — медь литавр.

 

1917

 

d

 

Literal Translation

Beat in the city square the tramp of revolt!

Higher, you row of proud heads!

With the tide of the second flood

We will wash the cities of worlds.

 

Skewbald the bull of days.

Slow the cart of years.

Our God is flight.

The heart is our drum.

 

Is there more heavenly than our gold?

Will the wasp of a bullet sting us?

Our weapons are our songs.

Our gold is ringing voices.

 

With greenery lie down, meadow,

Line the bottom of the days.

Rainbow, put a harness on

The fast-flying steeds of the years.

 

You see, the sky of stars is bored!

Without it we weave our songs.

Hey, Great Bear! demand

That we be taken up into heaven alive.

 

Drink, joys! Sing!

In [our] veins spring is poured out.

Heart, beat out the battle cry!

Our breast is the copper of kettledrums.

 

d

 

 

Literary Translation/Adaptation by U.R. Bowie

 

In every marketplace tramp out revolt far and wide!

Raise high your proud heads all marching in line.

With Second Flood’s coming in one mighty tide

We’ll wash clean the cities worldwide till they shine! 

 

Bull’s days skewed.

Pulls carts slow.

Our god’s lewd.

Hearts drum, glow.

 

Ain’t nary heaven more golden than ours.

We’re all immune to the wasp bullet’s sting.

We fight with song that both launders and scours,

Golden our voices that ring out and sing.

 

Grass lea, lie.

Soothe day’s fears.

Rainbow, tie

Steeds’ rude years.

 

See there, the heavenly firmament’s bored!

We’ll do without it as we sow our sap.

Hey you, Great Bear of the sky Overlord,

Tell god to take us alive on his lap!

 

Joys, drink! Sing!

Spring’s awash in our veins. 

Heart, pound, ping!

Kettledrum-pound woes and pains.